Болтаньемъ мы добра во вѣки не найдемъ,
И часто только имъ мы въ пагубу идемъ.
Намѣрилася черепаха,
Изъ царства русскова зѣвать:
Въ пути себѣ не видя страха,
Въ Парижѣ хочетъ побывать.
Не говоритъ уже по Русски,
И вретъ и бредитъ по Французски.
Съ ней больше о Руси ни кто не говори,
И только сто ври:
Парижъ, Верзалья, Тюльери.
Ее всегдашнія о Франціи погудки,
И путешествіе увѣдали двѣ утки,
И говорятъ ей такъ: въ пути тебѣ потѣть;
Не лутче ли въ Парижъ, мадамъ, тебѣ летѣть,
А мы тебѣ летѣть поможемъ:
Ты знаешъ: черепахъ конечно мы не гложемъ,
И не для нашей ты родилася яды;
Такъ мы не здѣлаемъ, мадамъ, тебѣ бѣды,
А намъ во Францію извѣстны всѣ слѣды.
Согласна съ ними черепаха,
И стала птаха;
Да какъ она летитъ? а вотъ:
Ей утки дали палку въ ротъ,
И понесли ту палку,
Подобно какъ порчезъ иль нѣкую качалку,
И говорятъ: молчи, лети и домъ неси;
Но пташичка не помолчала,
И закричала:
Превосходительство мое на небеси.
Но только лишъ уста свои разверзла птаха,
Оторвалась она: летѣла къ верьху птаха,
А къ низу черепаха.
Изъ спаленки своей шага не выходя,
Летѣла въ облака, и небо находя;
Но отъ нескромности, свои разшибла латы.
Носъ, рыло и палаты.
Год написания: без даты