<ЗЛОБНОЕ ПРИМИРЕНИЕ
г<осподина> Сум<арокова>
с г<осподином> Тред<иаковским>>
С Сотином — что за вздор? — Аколаст примирился!
Конечно, третий член к ним, леший, прилепился,
Дабы три фурии, втеснившись на Парнас,
Закрыли криком муз российских чистый глас.
Коль много раз театр казал насмех Сотина,
И у Аколаста он слыл всегда скотина.
Аколаст, злобствуя, всем уши раскричал,
Картавил, шепелял, качался и мигал,
Сотиновых стихов рассказывая скверность,
А ныне объявил любовь ему и верность,
Дабы Пробиновых хвалу унизить од,
Которы вознося российский чтит народ.
Чего не можешь ты начать, о зависть злая,
Но истина стоит недвижима святая.
Коль зол, коль лжив, коль подл Аколаст и Сотин,
Того не знает лишь их гордый нрав один.
Аколаст написал: «Сотин лишь врать способен»,
А ныне доказал, что сам ему подобен.
Кто быть желает нем и слушать наглых врак,
Меж самохвалами с умом прослыть дурак,
Сдружись с сей парочкой: кто хочет с ними знаться,
Тот думай, каково в крапиву испражняться.[1]
[1]<Злобное примирение…> Впервые — Москвитянин, 1854, Ќ 1-2, отд. IV «Исторические материалы», с. 2-3.
В июньском номере за 1759г. журнала «Трудолюбивая пчела», издававшегося А. П. Сумароковым, появилась статья В. К. Тредиаковского «О мозаике», направленная против Ломоносова и его работ по промышленному производству цветного стекла. Враждовавшие между собою Тредиаковский и Сумароков объединились для атаки на Ломоносова. Это и послужило поводом к созданию эпиграммы «Злобное примирение…».
Сотин — Тредиаковский; Ломоносов переделывает кличку Тресотиниус (от фр. tres sot — очень глупый), незадолго до того данную Тредиаковскому Сумароковым в одноименной комедии, в которой он высмеивал будущего автора своего журнала.
Аколаст — так назван Сумароков (имя произведено от греческого слова «аколастос» — необузданный, дикий, наглый).
Леший — И. И. Тауберг, курировавший Академическую типографию, в которой печаталась сумароковская «Трудолюбивая пчела»; прочитав статью «О мозаике», Ломоносов писал И. И. Шувалову: «Здесь видеть можно целый комплот: Тредиаковский сочинил, Сумароков принял в «Пчелу», Тауберт дал напечатать без моего уведомления в той команде (т. е. в Академической канцелярии. — Е. Л.), где я присутствую».
Картавил, шепелял, качался и мигал… — Экспансивный Сумароков в минуты сильного волнения находился в состоянии, близком к помешательству, что непосредственно отражалось на его речи, жестах и мимике. Пушкин оставил выразительную характеристику Сумарокова и тогдашних литературных нравов: «Сумароков был шутом у всех тогдашних вельмож: у Шувалова, у Панина; его дразнили, подстрекали и забавлялись его выходками. Фонвизин, коего характер имеет нужду в оправдании, забавлял знатных, передразнивая Александра Петровича в совершенстве. Державин исподтишка писал сатиры на Сумарокова и приезжал как ни в чем не бывало наслаждаться его бешенством» (Пушкин А. С. Собр. соч., г. 6, с. 390).
Дабы Пробиновых хвалу унизить од… — Пробином, как и в стихотворении «Зубницкому», Ломоносов называет себя.
Аколаст написал: «Сотин лишь врать способен»… — Цитата из «Епистолы о стихотворстве» (1748) Сумарокова, где о Тредиаковском (выведенном тогда под именем Штивелиуса) говорится: «А ты, Штивелиус, лишь только врать способен», — между тем как строкою выше о Ломоносове сказано с почтением: «Он наших стран Мальгерб, он Пиндару подобен». Таким образом, цитируя «Епистолу о стихотворстве», Ломоносов напоминает Сумарокову о его былом пиетете и перед ним, Ломоносовым.
Год написания: 1759