Надела на себя
Свинья
Лисицы кожу,
Кривляя рожу,
Моргала,
Таскала длинной хвост и, как лиса, ступала;
Итак, во всем она с лисицей сходна стала.
Догадки лишь одной свинье недостает:
Натура смысла всем свиньям не подает.
Но где ж могла свинья лисицы кожу взять?
Нетрудно то сказать.
Лисица всем зверям подобно умирает,
Когда она себе найти, где есть, не знает.
И люди с голоду на свете много мрут,
А паче те, которы врут.
Таким от рока суд бывает,
Он хлеб их отымает
И путь им ко вранью тем вечно пресекает.
В наряде сем везде пошла свинья бродить
И стала всех бранить.
Лисицам всем прямым, ругаясь, говорила:
«Натура-де меня одну лисой родила,
А вы-де все ноги не стоите моей,
Затем что родились от подлых вы свиней.
Теперя в гости я сидеть ко льву сбираюсь,
Лишь с ним я повидаюсь,
Ему я буду друг,
Не делая услуг.
Он будет сам стоять, а я у него лягу.
Неужто он меня так примет как бродягу?»
Дорогою свинья вела с собою речь:
«Не думаю, чтоб лев позволил мне там лечь,
Где все пред ним стоят знатнейши света звери;
Однако в те же двери
И я к нему войду.
Я стану перед ним, как знатной зверь, в виду».
Пришла пред льва свинья и милости просила,
Хоть подлая и тварь, но много говорила,
Однако всё врала,
И с глупости она ослом льва назвала.
Не вшел тем лев
Во гнев.
С презреньем на нее он глядя рассмеялся
И так ей говорил:
«Я мало бы тужил,
Когда б с тобой, свинья, вовеки не видался;
Тотчас знал я,
Что ты свинья,
Так тщетно тщилась ты лисою подбегать,
Чтоб врать.
Родился я во свет не для свиных поклонов;
Я не страшуся громов,
Нет в свете сем того, что б мой смутило дух.
Была б ты не свинья,
Так знала бы, кто я,
И знала б, обо мне какой свет носит слух».
И так наша свинья пред львом не полежала,
Пошла домой с стыдом, но идучи роптала,
Ворчала,
Мычала,
Кричала,
Визжала
И в ярости себя стократно проклинала,
Потом сказала:
«Зачем меня несло со львами спознаваться,
Когда мне рок велел всегда в грязи валяться».[1]
[1]Свинья в лисьей коже. Курганов Н. Г. Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие. Спб., 1769 (не полностью) и БЗ. 1858, No 16 (полностью). — Печ. по ПСС. Т. 8, где опубликовано под условным загл. «Возражение на притчу «Осел во львиной коже». Притча «Свинья в лисей коже»». Загл. восстанавливается по Курганову. Пародия написана в ответ на «притчу» Сумарокова «Осел во львиной коже» («Праздное время, в пользу употребленное». 1760, 19 февраля. С. 146):
Осел, одетый в кожу львову,
Надев обнову,
Гордиться стал
И, будто Геркулес, под оною блистал…
«Притча» содержала и личные выпады против социального происхождения Ломоносова:
…когда в чести увидишь дурака
Или в чину урода
Из сама подла рода,
Которого пахать произвела природа,
Ворчал, Мычал, Рычал, Кричал,
На всех сердился, —
Великий Александр толико не гордился.
Он хлеб их отымает. Вероятно, намек на увольнение Сумарокова от управления театром в начале лета 1761 г.
Однако всё врала. В письме к И. И. Шувалову 19 января 1761 г. Ломоносов писал: «Господин Сумароков, привязавшись ко мне на час, столько всякого вздору наговорил, что на весь мой век станет».
Год написания: 1761