Отходитъ Мелибей въ густой отъ паства лѣсъ,
И сидя говоритъ подъ тѣнію древесъ,
Смотря на токи водъ, которы украшали
Брега дубровы той, и землю срошали:
О лѣсъ, о темный лѣсъ, о хладный водный токъ!
И вамъ прохлада есть, жаръ скоько ни жестокь:
А сердцу я нигдѣ прохлады не имѣю,
И стражду распаленъ любовію моею.
Какъ агнецъ безъ воды въ дни песьи я томлюсь:
На что ни посмотрю; ни чѣмъ не веселюсь.
Ни чѣмъ на паствѣ я уже не утѣтаюсь,
Всево спокойствія смущаяся лишаюсь,
Не вижу болѣе на паствѣ красоты;
Противны мнѣ луга, противны мнѣ цвѣты,
Не милы рощи мнѣ подобно какъ и воды,
Не милы болѣе пастушьи короводы,
И сладки пѣсенки, которы я слыхалъ,
Когда о Сильвіи еще не воздыхалъ.
И пляску я любилъ: и пляска мнѣ бездѣлка:
Не веселитъ меня волынка и свирѣлка.
Поетъ малиновка о вольности своей,
И въ вольности гласитъ подобно соловей,
Когда на горизонтъ аѵрору призываеть,
Или когда весну прекрасну воспѣваеть:
А я ужь вольности ни чѣмъ не возврачу,
И тщетно какъ росой слезами зракъ мочу:
Ношу несносное отъ Сильвіи я бремя.
А сильвія брала въ лѣсу грибы въ то время,
И слышала ево послѣднія слова.
Пришла: омочена слезами вся трава,
На кою опершись онъ плакалъ неутѣшно,
Въ уединеніи стеная безпомѣшно:
Спросила Сильвія: о чемъ сей тяжкій стонъ.
Какія жалобы приноситъ нынѣ онъ.
Онъ ей отвѣтствовалъ: мой вѣкъ бѣды промчали:
А ты вина мнѣ той прелютыя печали
Въ которой стражду я и мучусь ночь и день:
И жизни моея осталась только тѣнь
Какъ древа на земли картина предо зракомъ
Изображающа зѣлены вѣтви мракомъ.
Не толь моя вина, что я дерзка была
И два ягненочка намѣдни отняла?
Коль ето; такъ я ихъ отдать обратно рада.
Возьми, ты, Сильвія, овецъ хотя полстада.
Я тѣмъ, увы! свое спокойствіе гублю,
Что я тебѣ не милъ, а я тебя люблю.
Коль ты отъ етова всегда въ тоскѣ бываешь,
Такъ видно, Мелибей, что ты позабываешь
Привѣтствія мои; плету тебѣ вѣнки,
И рѣжу для тебя березки и кленки,
И ихъ даю тебѣ, по всякую недѣлю,
Убрати твой шалашь, и въ немъ твою постелю?
Иль мало сихъ еще любви моей примѣтъ?
Начто постеля мнѣ, когда тебя въ ней нѣтъ?
И суетно меня ты ласкою прельщаешь,
Коль сердцемъ ты прямой любви не ощущаешь.
Начто мнѣ одръ, когда пріятныхъ нѣтъ ночей,
И сладкій отъ моихъ уходитъ сонъ очей?
Инова въ семъ одрѣ убѣжища не знаю,
Какъ только, что тебя стѣня воспоминаю,
И всяку ночь ево слезами я мочу.
Не жди меня на одръ; я замужъ не хочу:
И буду слѣдовать любви слѣпой я страсти:
Не подчиню себя во вѣкъ чужой я власти:
Подвластна посошку скотина моему:
А я сама себѣ и больше ни кому.
На свѣтѣ ни чево свободы нѣтъ миляе:
Всево она миляй, всово неволя зляе:
Невольникь мучится: я муки не терплю:
Во дни въ забавахъ я, въ ночи спокойно сплю.
Когда восходитъ Фебъ и освѣщаетъ горы,
Кончаю сладкій сонъ и раскрываю взоры,
Возрѣть на красоту плѣняющую духъ:
Я слышу во свирѣль играетъ тамъ пастухъ:
И въ сердце мнѣ весны пріятности вперяетъ,
А ехо голоса свирѣлокъ повторяетъ.
Востану: приступлю ко легкимъ я трудамъ,
И погоню овецъ ко чистымъ я водамъ,
И на зѣленый лугъ: а гнавъ пересчитаю:
Пригнавъ, тамъ мягкою травою ихъ питаю.
Мичатъ коровушки, пуская доломъ рыкъ,
Овечушки блѣютъ, мичитъ мой жирный быкъ,
Играютъ на лугу мои младыя козы:
А я во праздности щиплю нарциссы, розы,
И синеньки цвѣтки: меня не позабудь:
И украшаю тамъ и голову и грудь.
Въ полудни отхожу въ густыя рощей тѣни,
И тамъ довольствуюсь пріятностію лѣни.
Тѣнь жаркое мое дыханіе хладитъ,
И нѣжности лица жаръ тамо не врѣдитъ.
По томъ ѣмъ ягоды, или грызу орѣхи,
Или съ пастушками вхожу въ игры и смѣхи,
Или своихъ овецъ лелѣю я когда,
Иль пѣсни я пою: купаюсь иногда.
Во время вѣчера, въ день тихія погоды
Я пляской веселю тебя, и короводы:
Во весь я скуки день себѣ не нахожу.
По томъ ко сладкому покою отхожу,
И въ мысляхъ я заснувъ по утотоленьи нѣжныхъ,
Въ постелѣ не вѣрчусь, не вижу сновъ мятежныхъ.
Смотрю на образъ твой всегда ево любя:
А замужъ никогда не выйду за тебя;
Коль жизни я своей тобою не избавлю,
Такъ пастье и тебя на вѣки я оставлю.
Прости прекрасная любезная страна,
Которая не мнѣ къ веселостямъ дана;
Забава свѣтла дня, спокойство темной нощи:
Простите вы луга, источники и рощи,
Гдѣ всякъ день ехо мой твердило тяжкій стонъ,
К всяку ночь любовь тревожила мой сонъ:
Прости зелѣное широко чисто поле:
Не будешь ты внимать моихъ стенаній болѣ,
Не буду во глухомъ вздыхати я лѣсу;
И жалобь каменнымъ горамъ не принесу:
Простите озера, ключи и быстры рѣки:
Прости о Сильвія, прости и ты на вѣки!
Вскричала Сильвія, останься съ сей страной;
Умру лишась тебя; владѣй, владѣй ты мной!
И се въ томъ лѣсѣ, гдѣ ихъ тѣни прохлаждаютъ.
Горяча ихъ любовь и Гименъ услаждаютъ:
А что тамъ чувствуютъ любовники въ томъ дни,
Того изобразить не могутъ и они.
Год написания: без даты