Когда-то убрался в павлинья Коршун перья
И признан ото всех без лицемерья,
Что он Павлин.
Крестьянин стал великий господин
И озирается гораздо строго,
Как будто важности в мозгу его премного.
Павлин мой чванится, и думает Павлин,
Что эдакий великий господин
На свете он один.
И туловище всё всё гордостью жеребо,
Не только хвост его; и смотрит только в небо.
В чести мужик гордится завсегда,
И ежели его с боярами сверстают,
Так он без гордости не взглянет никогда;
С чинами дурости душ подлых возрастают.
Рассмотрен наконец богатый господин,
Ощипан он, и стал ни Коршун, ни Павлин.
Кто Коршун, я лишен такой большой догадки,
Павлинья перья — взятки.[1]
[1]Коршун в павлиньих перьях . Впервые — ПВ, 1760, 14 октября, стр. 423-424, Сюжет заимствован из басни Федра «Гордая Галка и Павлин» («Qraculus superbus et Pavo»).
Жеребо — наполнено, беременно. См. ниже примечание к притче «Коршун».
Сверстают — сравняют.
Год написания: 1760