<СВИТЕЗЯНКА>
Что за девица прелесть красою,
Что за прекрасный юноша с ней?
Вместе из бору поздней порою
Идут при свете бледных лучей.
Парню — малины в дар из кошницы,
Парень — цветочки ей для венка.
Верно, любовник он той девицы,
Верно, подруга парню она.
Поздней порою в час полунощи,
Верно, свиданье там у ручья.
Парень — охотник соседственной рощи.
Кто ж эта дева — не ведаю я.
Спросим: откуда? — тщетно, напрасно;
Где пребыванье — бог весть о том;
Как на болоте пламень неясный
Вспыхнет — и быстро погаснет потом.
«Дело ль быть скрытной, дева младая,
Скоро ли будет тайне конец?
Другу откройся, прошу, умоляю,
Родом откуда, кто твой отец?
Минуло лето, листья поблекли,
Ветр их со свистом носит в полях,
Села и рощи от дождика взмокли,
Холод осенний дышит в лесах.
Робкою серной к бору сырому
Или как призрак бродит ночной.
Лучше, поверя другу младому,
Лучше останься, дева, со мной.
Там, на полянке, в роще дубовой,
Хата простая близ ручейка,
Всё в ней с избытком будет готово:
Овощей, дичи и молока».
«Стой, удержися, — дева вещает, —
Помню, твердил мне порою отец:
Голос мужчины — душу пленяет,
В сердце коварный кроется льстец.
Я от природы с робкой душою,
Что, если бросишь в чуждой стране?
Может, была бы дева твоею,
Если б ты верен вечно был мне».
Юноша клялся, клялся ужасно,
Горсть ухвативши хладной земли;
Месяц блеснул из тучи неясно,
Гром прокатился глухо вдали.
[Бойся нарушить, юноша милый,
Клятву ты эту дал навсегда,
Кто ей изменит, ее за могилой,
И здесь и повсюду]…
2
<ЛИЛИИ>
Жена грех тяжкий сотворила:
Молодка мужа умертвила
И погребла его в леску,
При ручеечке, на лужку.
Курган цветами засевала
И, засевая, припевала:
«Растите так вы высоко,
Как муж зарыт мой глубоко;
Цветите розы и растите,
10 Растите долго и цветите…»
Окровавленная потом
Преступница — бегом, бегом —
Чрез пни, суки и через кочки,
Чрез горы, долы, ручеечки!..
Порывный в поле ветр свистит,
Темно и хладно средь долины,
Кой-где ворона прокричит
Или раздастся крик совиный.
Окровавл_е_нная бежит
20 Со страхом вдоль лесной опушки;
Спустилась в дол, где старый бук;
Вот в лес, к пустынника избушке —
И в двери ветхие стук-стук!
«Скажи святыми мне устами,
Что делать бедная должна,
И чем спасусь пред небесами?
На муки все готова я,
На тяжкий пост, на бичеванья,
Лишь только б тайна злодеянья
30 Упала навсегда с меня!..»
— «Жена! — ей отвечает старый; —
Тебя убийство не страшит,
Но мучит страх достойной кары,
И сердце ужас бременит.
Иди ж себе и будь в покое,
Откинь напрасную боязнь:
Пребудет тайной дело злое
И не близка преступной казнь.
Так суждено творцом издавна:
40 Что жены сделают не явно —
Одним мужьям то знать дано,
А муж твой спит в земле давно».
Таким довольная ответом,
Бежит преступница домой;
Бежит чрез лес — и пред рассветом
Узрела пышный терем свой.
Ее детей кружок унылый
Перед воротами стоит:
«А где наш тятя, тятя милый?» —
50 Навстречу матери кричит.
«Кто? Тятя ваш?..» Но замер голос,
На голове стал дыбом волос,
Не знает, что сказать детям…
«Он едет, дети! едет к нам…
Беги скорее, все в тревоге,
Беги, Демьян, я слышу стук…
Там пыль клубится по дороге…
Там конский топот, крик и гук.
Беги за рощу в лес густой:
60 Не гости ль едут в терем мой?»
Вот пыли облака густые;
Всё ближе, ближе… Чрез лесок
Вот едут, скачут вороные,
Вот вправо, влево — на мосток…
Сребром и златом блещут платья,
Мечи булатные блестят
И в золотых ножнах гремят —
То в гости к брату скачут братья…
«Невестка, здравствуй!.. Где же брат?»
70 «Где брат? где брат? Где муж <мой> милый?..
Давно уже <он> взят могилой…»
— «Когда и где?» — «В чужой стране
Погиб несчастный на войне».
«Поверь, то вздор, невестка, явный;
Война окончена с врагом,
И невредимый с битвы славной
Брат возвратится в отчий дом».
Жена от страху побледнела,
Затрепетала и замлела…
80 И вот без чувств упала вдруг;
Тревожно, робко взоры водит:
«Где он? где труп? где мой супруг?..»
Но вот опять в себя приходит;
В восторге, будто вне себя:
«Скажите мне, скажите, братья,
Когда дождуся мужа я?
Когда, когда в свои объятья
Я заключу, мой друг, тебя?»
. . . . . . . . . . . . . . .
90 . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
——
Затрясся в основанье храм,
Ужасно стены затрещали,
И своды, р
ухнув пополам,
Загрохотавши, вдруг упали…
На той земле цвесть розы стали,
И цвесть так стали высоко,
Как муж зарыт был глубоко…[1]
Между 1822 и 1824
[1]
1. ЛН, с. 132, по черновому автографу ЦГАОР. Незавершенный перевод
баллады «Switezianka», вошедшей в сборник А. Мицкевича «Баллады и романсы» 1822 г. Фольклорную основу своей баллады подчеркивал Мицкевич в примеч. к ней: «Существует поверье, что на берегах Свитезя появляются ундины или нимфы, которых сельский люд называет свитезянками» (см.: Адам Мицкевич, Собр. соч. т. 1, М., 1948, с. 494). Рылеев перевел (довольно точно) лишь начало баллады: Двенадцать строф из тридцати восьми. Написано не ранее 1822 г. См. также примеч. 32.
2. Сб. «XIX век», кн. 1, М., 1872, с. 371; Соч. и П, с. 210; ПСС, с. 360. Черновой автограф — ЛБ; стихи в нем расположены в такой последовательности: сначала 78-88, потом 56-74, затем 24-55 и в конце 93-99 и 1-23. Беловой автограф ст. 73-89 — ПД. Печ. по автографу ЛБ, ст. 72-88 по автографу ПД. Перевод баллады Мицкевича «Lilie», вошедшей в его сборник 1822 г. «Баллады и романсы». Рылеев перевел лишь начало баллады и последнюю строфу. Датируется как и предыдущий перевод.
Год написания: 1822-1824