Святослав, сын русского князя Игоря Руриковича, принял правление около 955 года. В истории славны походы его в Болгарию Дунайскую и битвы с греками. Перед одною из сих последних Святослав воспламенил мужество своих воинов следующею речью: «Бегство не спасет нас; волею и неволею должны мы сразиться. Не посрамим отечества, но ляжем на месте битвы: мертвым не стыдно! Станем крепко. Иду пред вами, и когда положу голову, делайте что хотите!» Возвращаясь в отечество, Святослав (в 972 г.) зимовал у Днепровских порогов; на него напали печенеги, и герой погиб. Враги сделали чашу из его черепа.
И одинока, и бледна,
В туманных облаках ныряя,
Текла двурогая луна
Над брегом быстрого Дуная:
Ее перловые лучи
Стан усыпленный озаряли;
Сверкали копья и мечи,
И ратников ряды дремали.
С отвагой в сердце и в очах,
10 Младой гусар, вдали от стана,
Закутан буркой, на часах
Стоял на высоте кургана.
Пред ним на острову реки
Шатры турецкие белели;
Как лес, вздымались бунчуки
И с ветром в воздухе шумели.
В давно минувших временах
Крылатой думою летая,
О прошлых он мечтал боях,
20 Гремевших на брегах Дуная.
«На сих степях, — так воин пел, —
С Цимискием {1} в борьбе кровавой
Не раз под тучей грозных стрел
Наш Святослав увенчан славой.
По манию его руки
Бесстрашный росс, пылая местью,
На грозные врагов полки
Летал — и возвращался с честью,
Он на равнинах дальних сих,
30 Для славы на беды готовой,
Дивил и чуждых и своих
Своею жизнию суровой.
Ему свод неба был шатром
И в летний зной, и в зимний холод,
Земля под войлоком — одром,
А пищею — конина в голод.
«Друзья, нас бегство не спасет! —
Гремел герой на бранном поле. —
Позор на мертвых не падет;
40 Нам биться волей иль неволей…
Сразимся ж, храбрые, смелей;
Не посрамим отчизны милой —
И груды вражеских костей
Набросим над своей могилой!»
И горсть славян на тьмы врагов
Текла, вождя послышав голос, —
И у врага хладела кровь
И дыбом становился волос!..
С утра до вечера кипел
50 На ближнем поле бой кровавой;
Двенадцать раз герой хотел
Венчать победу звучной славой.
Валились грудами тела,
И грек не раз бежал из боя;
Но рать врагов превозмогла
Над чудной доблестью героя!
Закинув на спину щиты,
Славяне шли, как львы с ловитвы,
Грозя с нагорной высоты
60 Кровопролитьем новой битвы.
Столь дивной изумлен борьбой,
Владыка гордой Византии
Свидание и мир с собой
Здесь предложил главе России.
И к славе северных племен
И цареградского престола
Желанный мир был заключен
Невдалеке от Доростола {2}.
О князь, давно истлел твой прах,
70 Но жив еще твой дух геройский!
Питая к славе жар в сердцах,
Он окрыляет наши войски!
Он там, где пыл войны кипит,
Орлом ширяясь перед строем,
Чудесной силою творит
Вождя и ратника героем!
Но что?.. Уж вспыхнула заря!..
Взгремела пушка вестовая —
И войска Белого Царя {3}
80 Покрыли берега Дуная.
Трубы призывной слышен звук!
Меня зовут да пир кровавой…
Туда, мой конь, где саблей стук,
Где можно пасть, венчавшись славой!..»
Гусар умчался… гром взревел!
Свистя, сшибалися картечи,
И смело строй на строй летел,
Ища с врагами ярой сечи…
Вдруг крови хлынула река!..
90 Отважный Вейсман пал, но с честью;
И рой наездников полка
На мусульман ударил местью.
Враги смешались, дали тыл —
И поле трупами покрыли,
И русский знамя водрузил,
Где греков праотцы громили.[1]
[1]С, 1822, Ќ 7; НЛ, 1822, Ќ 4. Представлена в ВО 15.V.1822 (ом. УР, стр. 416). Действие думы происходит 24 июля 1773 г., когда во время русско-турецкой войны в сражении у Кучук-Кайнарджи погиб русский генерал Отто-Адольф Вейсман фон Вейсенштейн. Источник характеристики Святослава — И, т. 1, гл. 1. Ст. 1, 3 повторены в «Войнаровском» (ч. I). 1 Цимиский (X в.) — византийский император, с которым воевал Святослав. 2 Доростол — крепость на Дунае, где в 971 г. был заключен мирный договор между Византией и Русью. 3 Белый царь — русский царь. Происхождение этой идиомы связано с отношением к белому цвету, как символу чистоты и святости: «белая кость» означает благородное происхождение, «белый» имело значение независимый, не платящий дани (См. М. И. Михельсон. Русская мысль и речь, т. 1. СПб., б. г., стр. 89). Она существовала уже в первой половине XVI в. и в рылеевскую эпоху нередко встречалась в литературе. Ср. в «Полтаве»: «Усердием горя / С врагами Белого царя / Умом и саблей рад был спорить».
Год написания: 1822