1
Благословен Господь мой Бог,
Мою десницу укрепивый
И персты в брани научивый
Согреть врагов взнесенный рог.
2
Заступник и спаситель мой,
Покров, и милость, и отрада,
Надежда в брани и ограда,
Под власть мне дал народ святой.
3
О Боже, что есть человек?
Что ты ему себя являешь,
И так его ты почитаешь,
Которого толь краток век.
4
Он утро, вечер, ночь и день
Во тщетных помыслах проводит;
И так вся жизнь его проходит,
Подобно как пустая тень.
5
Склони, Зиждитель, небеса,
Коснись горам, и воздымятся,
Да паки на земли явятся
Твои ужасны чудеса.
6
И молнией твоей блесни,
Рази от стран гремящих стрелы,
Рассыпь врагов твоих пределы,
Как бурей, плевы разжени.
7
Меня объял чужой народ,
В пучине я погряз глубокой;
Ты с тверди длань простри высокой,
Спаси меня от многих вод.
8
Вещает ложь язык врагов,
Десница их сильна враждою,
Уста обильны суетою,
Скрывают в сердце злобный ков.
9
Но я, о Боже, возглашу
Тебе песнь нову повсечасно;
Я в десять струн тебе согласно
Псалмы и песни приношу,
10
Тебе, Спасителю Царей,
Что крепостью меня прославил,
От лютого меча избавил,
Что враг вознес рукой своей.
11
Избавь меня от хищных рук
И от чужих народов власти:
Их речь полна тщеты, напасти;
Рука их в нас наводит лук.
12
Подобно масличным древам
Сынов их лета процветают,
Одеждой дщери их блистают,
Как златом испещренный храм.
13
Пшеницы полны гумна их,
Несчетно овцы их плодятся,
На тучных пажитях хранятся
Стад_а_ в траве волов толст_ы_х.
14
Цела обширность крепких стен,
Везде столпами укрепленных;
Там вопля в стогнах нет стесненных,
Не знают скорбных там времен.
15
Счастлива жизнь моих врагов!
Но те светлее веселятся,
Ни бурь, ни громов не боятся,
Которым Вышний сам покров.[1]
[1]Преложение псалма 143. Впервые — Три оды парафрастические псалма 143, сочиненные чрез трех стихотворцев, из которых каждый одну сложил особливо. Спб., 1744; под заглавием «Ода третия иамбическая». О содержании переложения — см. вступ. статью. В 1743 г. между В. К. Тредиаковским, Ломоносовым и молодым А. П. Сумароковым шел спор о художественно-выразительных возможностях различных стихотворных размеров. Ломоносов и принявший в ту пору его сторону А. П. Сумароков считали ямб наиболее подходящим для важных материй размером. В. К. Тредиаковский же совершенно справедливо полагал, что «ни которая из сих стоп сама собою не имеет как благородства, так и нежности, но что все сие зависит токмо от изображений, которые стихотворец употребляет в свое сочинение».
Этот теоретический спор попытались решить посредством своеобразного поэтического состязания. Все трое переложили 143-й псалом русскими стихами (Ломоносов и Сумароков — ямбом, Тредиаковский — хореем). Так появилась книжка «Три оды парафрастические», в предисловии к которой Тредиаковский, назвав имена «трех стихотворцев», умолчал о том, «который из них которую оду сочинил». Ответить на этот вопрос предлагалось читателям: «Знающие их свойства и дух, тотчас узнают сами, которая ода через которого сложена». Несмотря на то что в теории Тредиаковский оказался гораздо ближе к истине, чем Ломоносов (последний несколько лет спустя тоже попробовал переложить один псалом хореем: см. «Преложение псалма 14»), на практике в 1743 г. безусловную художническую победу одержал Ломоносов. Его переложение 143-го псалма лаконичнее, торжественнее. Именно от ломоносовского переложения 143-го псалма берет свое начало мощная традиция русской философской и гражданской лирики — традиция переложения псалмов, представленная в дальнейшем именами Г. Р. Державина, поэтов-декабристов, Н. М. Языкова и др. Что же касается позиции Тредиаковского в споре о выразительных возможностях стихотворных размеров, то она получила свое высшее художественное оправдание в философских стихотворениях А. С. Пушкина («Жил на свете рыцарь бедный…»), Ф. И. Тютчева, переводах В. А. Жуковского, которые по-настоящему реабилитировали хорей с точки зрения его способности вмещать в себя не только легкое, шутливое, но и серьезное содержание.
Сотреть врагов взнесенный рог. — «Здесь, как и в других поэтических произведениях Ломоносова… слово «рог» употреблено в том переносном, символическом значении, какое придала ему Библия. Это значение восходит к древнейшим мифологическим представлениям евреев, относящимся к той, еще добиблейской эпохе, когда олицетворением верховного божества был у них бык. С той поры на долгие времена вплоть до первых веков христианства рог как атрибут божества стал обычным литературным символом царственного величия и грозной силы. Для поэтической стилистики Ломоносова характерно, что, пользуясь в известных случаях библейской лексикой, он сохраняет и соответствующую фразеологию; так, слово «рог» встречается у него, как и в Библии, всегда в устойчивом сочетании с глаголами двух вполне определенных семантических рядов: либо вознести, воздвигнуть, возвысить, поднять, возрастить, либо сотреть, т. е. стереть, сокрушить, сломать, уничтожить» (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 8, с. 909). К этому следует только добавить, что у Ломоносова эта символика переносится с бога на врагов его.
Для сравнения приводим переводы Сумарокова и Тредиаковского из книги «Три оды парафрастические».
А. П. Сумароков
Ода первая иамбическая
1
Благословен творец вселенны,
Которым днесь я ополчен!
Се руки ныне вознесенны,
И дух к победе устремлен:
Вся мысль к тебе надежду правит;
Твоя рука меня прославит.
2
Защитник слабыя сей груди,
Невидимой своей рукой!
Тобой почтут мои мя люди,
Подверженны под скипетр мой.
Правитель бесконечна века!
Кого Ты помнишь! человека.
3
Его днесь век, как тень преходит:
Все дни его есть суета.
Как ветер пыль в ничто преводит,
Так гибнет наша красота.
Кого Ты, Творче, вспоминаешь!
Какой Ты прах днесь прославляешь!
4
О Боже! рцы местам небесным,
Где Твой божественный престол,
Превыше звезд верьхам безвесным,
Да преклонятся в низкий дол;
Спустись: да долы освятятся;
Коснись горам, и воздымятся.
5
Да св_е_ркнут молни, гром Твой грянет,
И взыдет вихрь из земных недр;
Рази врага, и не восстанет;
Пронзи огнем ревущий ветр;
Смяти его, пустивши стрелы,
И дай покой в мои пределы.
6
Простри с небес Свою зеницу,
Избавь мя от врагов моих;
Подай мне крепкую десницу,
Изми мя от сынов чужих:
Разрушь бунтующи народы,
И станут брань творящи воды.
7
Не приклони к их ухо слову:
Дела их гнусны пред Тобой.
Я воспою Тебе песнь нову,
Взнесу до облак голос мой
И восхвалю Тя песнью шумной
В моей Псалтире многострунной,
8
Дающу области, державу
И царский на главу венец,
Царем спасение и славу,
Премудрый всех судеб Творец!
Ты грозного меча спасаешь,
Даешь победы, низлагаешь.
9
Как грозд, росою напоенный,
Сыны их в юности своей;
И дщери их преукрашенны,
Подобьем красоты церьквей:
Богаты, славны, благородны;
Стада овец их многоплодны,
10
Волны в лугах благоуханных,
Во множестве сладчайших трав,
Спокоясь от трудов, им данных,
И весь их скот пасомый здрав:
Нет вопля, слез, и нет печали,
Которы б их не миновали.
11
О! вы, счастливые народы,
Имущи таковую часть!
Послушны вам земля и воды,
Над всем, что зрите, ваша власть,
Живущие ж по Творчей воле
Еще стократ счастливы боле.
В. К. Тредиаковский
Ода вторая хореическая
1
Крепкий, чудный, бесконечный,
Полн хвалы, преславный весь, Боже!
Ты един превечный,
Сый Господь вчера и днесь:
Непостижный, неизменный,
Совершенств пресовершенный,
Неприступна окружен
Сам величества лучами
И огньпальных слуг зарями,
О! будь ввек Благословен.
2
Кто бы толь предивно руки
Без Тебя мне ополчил?
Кто бы пращу, а не луки
В брань направить научил?
Ей бы меч извлек я тщетно,
Ни копьем сразил бы метно,
Буде б Ты мне не помог,
Перстов трепет ободряя,
Слабость мышцы укрепляя,
Сил Господь и правды Бог.
3
Ныне круг земный не знает
Милость всю ко мне Его;
Дух мой твердо уповает
На Заступника Сего:
Он Защитник, Покровитель,
Он Прибежище, Хранитель,
Повинуя род людей,
Дал Он крайне мне владети,
Дал правительство имети,
Чтоб народ прославить сей.
4
Но смотря мою на подлость
И на то, что бедн и мал,
Прочих видя верьх и годность,
Что ж их жребий не избрал,
Вышнего судьбе дивлюся,
Так глася, в себе стыжуся:
Боже! кто я нища тварь?
От кого ж и порожденный?
Пастухом определенный!
Как? О! как могу быть Царь?
5
Толь ничтожну, а познался!
Червя точно, а возвел!
Благ и щедр мне показался!
И по сердцу изобрел!
Лучше ль добрых и великих?
Лучше ль я мужей толиких?
Ах! и весь род смертных нас
Гниль и прах есть пред Тобо
ю;
Жизнь его — тень с суетою,
Дни и ста лет — токмо час.
6
Ей! злых всяко истребляешь:
Преклони же звездный свод
И коль яро гром катаешь,
Осмотри, снисшед, злой род;
Лишь коснись горам, вздымятся;
Лишь пролей гнев, убоятся;
Грозну молнию блесни,
Тотчас сонм их разженеши,
Тучей бурных стрел смятеши;
Возъярись, не укосни.
7
На защиту мне смиренну
Руку Сам простри с высот,
От врагов же толь презренну,
По великости щедрот,
Даруй способ, и избавлюсь:
Род чужих, как буйн вод шум,
Быстро с воплем набегает,
Немощь он мою ругает
И приемлет в баснь и глум.
8
Так языком и устами
Сей злословит в суете;
Злый скрежещет и зубами,
Слепо зрясь на высоте;
Смело множеством гордится;
Храбро воружен красится;
А десница хищных сих
Есть десница неправдива;
Душ их скверность нечестива;
Тем спаси мя от таких.
9
Боже! воспою песнь нову,
Ввек Тебя благодаря,
Арфу се держу готову,
Ззон внуши и глас Царя:
Десять струн на ней звенящих,
Стройно и красно гласящих
Славу Спаса всех Царей;
Спаса и рабу Давиду,
Смертну страждущу обиду
Лютых от меча людей.
10
Преклонись еще мольбою,
Ту к Тебе теперь лию,
Сокрушен, пал ниц главою,
Перси, зри, мои бию:
О! чужих мя от полчища
Сам избави скоро нища.
Резв язык их суета,
В праву руку к ним вселилась
И лукаво расширилась
Хищна вся неправота.
11
Сии славу полагают
Токмо в множестве богатств,
Дух свой гордо напыщают
Велелепных от изрядств:
Все красуются сынами
Больше, как весна цветами;
Дщерей всех прекрасных зрят
В злате, нежно намащенных.
Толь нет храмов испещренных:
Тем о Вышнем не радят.
12
Их сокровище обильно,
Недостатка нет при нем,
Льет довольство всюду сильно,
А избыток есть во всем:
Овцы в поле многоплодны,
И волов стада породны;
Их оградам нельзя пасть;
Татю вкрасться к ним не можно;
Все там тихо, осторожно;
Не страшит путей напасть.
13
Вас, толь счастием цветущих,
Всяк излишно здесь блажит;
Мал чтит и велик идущих,
Уступая ж путь, дрожит.
О! не вы, не вы блаженны,
Вы, коль ни обогащенны:
Токмо тот народ блажен,
Бог с которым пребывает
И который Вечна знает, —
Сей есть всем приукрашен.
Год написания: 1743