Маяковский В. В. - Москва — Кенигсберг

Распечатать

Проезжие — прохожих реже.
Еще храпит Москва деляг.

Тверскую

*

жрет,

            Тверскую режет

сорокасильный «Каделяк»

*

.

Обмахнуло
     радиатор
         горизонта веером.
— Eins!
            zwei!

     drei!

         Мотора гром.
В небо дверью —
аэродром.

Брик

*

.

         Механик.

          Ньюбо́льд

*

.

                  Пилот.
Вещи.
          Всем по пять кило.
Влезли пятеро.
Земля попятилась.
Разбежались дорожки —
              ящеры.

Ходынка

*

     накрылась скатертцей.
Красноармейцы,
              Ходынкой стоящие,
стоя ж —
     назад катятся.
Небо —
     не ты ль?..
         Звезды —
             не вы ль это?!
Мимо звезды́
        (нельзя без виз)!
Навылет небу,
         всему навылет,
пали́ —
     земной
         отлетающий низ!

Развернулось солнечное
это.

И пошли
     часы
              необычайниться.
Города́,
     светящиеся
         в облачных просветах.
Птица
            догоняет,
         не догнала —
             тянется…
Ямы воздуха.
        С размаха ухаем.
Рядом молния.
          Сощурился Ньюбо́льд
Гром мотора.
        В ухе
         и над ухом.
Но не раздраженье.
         Не боль.
Сердце,
     чаще!
Мотору вторь.
Слились сладчайше
я
   и мотор:
«Крылья Икар

в скалы низверг

*

,

чтоб воздух-река

тек в Кенигсберг

*

.

От чертежных дел

седел Леонардо

*

,

чтоб я
     летел,
куда мне надо.

Калечился Уточкин

*

,

чтоб близко-близко,
от солнца на чуточку,

парить над Двинском

*

.

Рекорд в рекорд

вбивал Горро́

*

,

чтобы я
     вот —
этой тучей-горой.
Коптел

     над «Гномом

*

»

Юнкерс

*

и Дукс

*

,

чтоб спорил
     с громом
моторов стук».
Что же —
     для того
         конец крылам Ика́риным,
человечество
        затем
         трудом заводов никло, —
чтобы этакий
         Владимир Маяковский,
                барином,
Кенигсбергами
            распархивался
             на каникулы?!
Чтобы этакой
        бесхвостой
                 и бескрылой курице
меж подушками
            усесться куце?!
Чтоб кидать,
     и не выглядывая из гондолы,
кожуру
     колбасную —
         на города и долы?!.
Нет!
        Вылазьте из гондолы, плечи!
100 зрачков
     глазейте в каждый глаз!
Завтрашнее,
     послезавтрашнее человечество,
мой
     неодолимый
         стальнорукий класс, —
я
благодарю тебя
              за то,
             что ты
             в полетах
и меня,
     слабейшего,
         вковал своим звеном.
Возлагаю
     на тебя —
         земля труда и пота —
горизонта
     огненный венок.
Мы взлетели,
        но еще — не слишком.
Если надо
     к Марсам
         дуги выгнуть —
сделай милость,
              дай
         отдать
             мою жизнишку.
Хочешь,
     вниз
             с трех тысяч метров
                 прыгну?!

Berlin, 6/IX-23

Нажимая на кнопку «Отправить», я даю согласие на обработку персональных данных.