(Гробокопатель)
1
Уже дрожит ночей сопутница
Сквозь ветви сосен вековых,
Заговоривших грустным шелестом
Вокруг безмолвия могил.
Под сенью сосен заступ светится
В руках монаха — лунный луч
То серебрится вдоль по заступу,
То, чуть блистая, промолчит.
Устал монах… Могила вырыта.
Облокотясь на заступ свой,
Внимательно с крутого берега
На Волхов труженик глядит.
Проводит взглядом волны темные —
Шумя, пустынные, бегут,
И вновь тяжелый заступ движется.
И вновь расходится земля.
Кому могилу за могилою
Готовит старец? На свой труд
Чернец приходит до полуночи,
Уходит в келью до зари.
2
Не саранчи ли тучи шумные
На нивах поглощают золото?
Не тучи саранчи!
Что голод ли с повальной язвою
По стогнам рыщет, не нарыщет?
Не голод и не мор.
Соф_и_и поглощает золото,
По стогнам посекает головы
Московский грозный царь.
Незваный гость приехал в Новгород,
К святой Софии в дом разрушенный
И там устроил торг.
Он ненасытен: на распутиях,
Вдоль берегов кручинных Волхова,
Во всех пяти концах,
Везде за бойней бойни строятся,
И человечье мясо режется
Для грозного царя.
Средь площади, средь волн немеющих
Блестящий круг описан копьями,
Стоит над плахою палач; —
Безмолвно ждут… вдруг площадь вскрикнула,
Глухими отозвалось воплями
Паденье топора.
В толпе монах молился шепотом,
В молитвенном самозабвении
Он имя называл.
Взглянул… Палач, покрытый кровию,
Держал отсеченную голову
Над бледною толпой.
Он бросил… и толпа отхлынула.
Палач взял плат… отер им медленно
Свой каплющий топор,
И поднял снова… Имя новое
Святой отец прерывным шепотом
В молитве поминал.
Он молится, а трупы падают.
Неутолимой жаждой мучится
Московский грозный царь.
Везде за бойней бойни строятся
И мечут ночью в волны Волхова
Безглавые тела.
3
Что, парус, пена ли белеется
На темных Волхова волнах?
На берег пену с трупом вынесло,
И тень спускается к волнам.
Покровом черным труп окинула,
Его взложила на себя
И на берег под ношей влажною
Восходит медленной стопой.
И пена вновь плывет вдоль берега
По темным Волхова волнам,
И тихо тень к реке спускается,
Но пена мимо пронеслась.
Опять плывет… Во тьме по Волхову
Засребрилася чешуя
Ответно облаку блестящему
В пространном сумраке небес.
Сквозь тучи тихий рог прорезался,
И завиднелись на волнах
Тела безглавые, и головы,
Качаясь медленно, плывут.
Людей развалины разметаны
По полусумрачной реке,-
Течет живая, полна ласкою,
И трупы трепетно несет.
Стоит чернец, склонясь над Волховом,
На плечи он подъемлет труп,
И на берег под ношей влажною
Восходит медленной стопой.[1]
1829 или 1830
[1]Иоанн Преподобный . Печ. впервые по записи рукой П. А. Муханова, вшитой в тетрадь с черновыми рукописями его прозаических произведений (ЦГИАМ, ф. 1707, оп. 1, ед. хр. 2). Основания, по которым мы считаем стихотворение принадлежащим О., следующие: а) известно, что в Чите и в Петровском заводе многие декабристы, в том числе и П. А. Муханов, записывали со слов О. его стихотворения; в частности, в тетр. А и Б ряд стихотворений записан именно П. А. Мухановым, причем часть поправок сделана рукой О., а часть — другими декабристами; б) поправки и последние 20 строк в записи этого стихотворения очень схожи по почерку с частью поправок в тетр. А; в) поскольку записан черновой текст, ясно, что стихотворение создано в Сибири; г) никому из находившихся в Чите и Петровском заводе вместе с П. А. Мухановым декабристов, кроме О., стихотворение, конечно, принадлежать не может; д) самим П. А. Мухановым написан был ряд очерков и рассказов; однако никаких сведений о его стихотворных произведениях до нас не дошло, если не считать нескольких совершенно элементарных «хоров» в раннем либретто комической оперы А. А. Алябьева «Лунная ночь, или Домовые» (1822), притом написанном вместе с П. Араповым. Единственное упоминание в литературе о сохранившихся будто бы набросках стихотворений Муханова (см. М. К. Азадовский, цит. статья, стр. 700) основано лишь на том, что в описании бумаг А. А. Сиверса (ЦГИАМ, ф. 1069), среди которых ранее находились также и бумаги П. А. Муханова, одна из тетрадей называлась «Тетрадью стихотворений Муханова» (ср. примечание к стихотворению «Дифирамб»); е) стилистически стихотворение отличается теми чертами в трактовке исторической темы, которые характерны именно для О. (см. вступительную статью); ж) по содержанию и идейному смыслу стихотворение примыкает к так называемому «новгородскому» циклу О. и непосредственно предшествует стихотворению «Кутья». Поэтому и датировать его следует — как и весь «новгородский» цикл 1829 или 1830 гг. В рукописи первоначально:
ст. 7 Когда вздохнет по казням Новгород?
В стихотворении (как и в «Кутье») имеются в виду массовые казни 1570 г. в Новгороде. В основе стихотворения лежит, возможно, упоминание в «Истории…» H. M. Карамзина о нищем старце Иоанне Жгальцо, который «один с молитвою предавал мертвых земле в сие ужасное время» (см. H. M. Карамзин. История государства Российского, кн. 3. СПб., 1845, стлб. 89).
Год написания: 1829-1830