В те дни, как божествам для происков влюбленных
Бродить среди людей случалося не раз,
При помощи собак, Дианой обученных,
Пресветлый Аполлон овечье стадо пас.
Любил своих овец сей пастырь именитый;
Как их улучшить быт — не мог придумать сам:
Тяжелорунные, конечно, овцы сыты;
Жаль только одного — свободы нет овцам.
Хитер на выдумки, влекомый чувством братства,
Меркурий пастыря в раздумье увидал
(Он только проходил с ночного волокрадства)
И пред задумчивым владыкою предстал.
«Не надивлюсь, — сказал, — как может ум великий
В потемках там бродить, где ясно всё как день?
Ты начинай с собак: оставь их для прилики,
Но только ты на всех намордники надень».
— «А волки?» — «Что?» — «Придут». — «Пустые это толки:
Им про намордники нельзя узнать в лесах.
Не тронут». — «Ну, пускай; пусть волки будут волки;
Но как с овцами быть? Подумай об овцах!»
— «А сами овцы что ж? Иль на себя не глянут?
Ведь жеребец ведет табун свой как тиран».
— «Баран не жеребец: их слушаться не станут.
Подумай сам, какой уж набольший баран!»
— «Всё больше дива мне, признаюсь откровенно!
Препятствия во всём нарочно ищешь ты.
Пусть сами выберут своих, а ты мгновенно
Им лапы отрасти да закорючь хвосты».
«Мысль — дать собачий чин — отличная, признаться:
Науки обретут и пользу в ней и честь;
Но стражи новые должны же и питаться:
Не лишнее спросить — что оборотню есть?»
— «Конечно, натощак служить накладно миру,
Но может ли вопрос возникнуть в том какой?
Тут овцы, поглядишь, готовы лопнуть с жиру:
Дозволь такой овце всеядной быть овцой».
Так всё улажено. Все овцы без оглядок
Бегут, жуют кусты и суются под тень.
Собакам из овец кусок служебный сладок,
А прежние — глядят, да на носу ремень.
Промеж овец везде доходит уж до драки —
Знать, стало невтерпеж порядки эти несть, —
И каждой хочется из них попасть в собаки:
Чем накормить собой другого, лучше есть.
В дрему и болотах все овцы побывали, —
Не знают, как бежать, укрыться только где б, —
И овцы извелись, и овцы зачихали…
Не знаю, долго ли над ними бился Феб.
Год написания: 1886